Торпедная атака подводной лодки. Знаменитый боевой эпизод

«Черепаха "

7 сентября 1776 года американское подводное судно «Черепаха» попыталось взорвать британский фрегат «Орел». Затея потерпела крах, но зато вошла в историю как первый случай использования подводной лодки во время боевых действий. Она выглядела как грязная бочка, плыла за счет мышечной силы пилота, а освещение в ней давали светящиеся грибы. Случилась эта неудавшаяся атака во время войны за Независимость, как раз за несколько дней до начала штурма Нью-Йорка.

Предполагалось, что диверсант, Эзра Ли, каким-то образом справится с делом за полчаса, а именно настолько хватало воздуха в «Черепахе». Ему нужно было провернуть невероятно дерзкий и сложный маневр: доплыть до «Орла», просверлить с помощью бура его обшивку, установить бомбу с часовым механизмом и уплыть, оставаясь незамеченным.

Воздух начал кончаться, пилот едва не задохнулся, бросил бомбу в надежде на то, что она подорвется поблизости и уплыл обратно к своим. Миссия была провалена, а Эзра едва не попался британцам: желая быстрее пополнить запас воздуха, он всплыл совсем недалеко от английских кораблей. Британцы заметили «нечто странное», но не придали этому значения, поскольку объект быстро ушел под воду. Часовой завод в мине все же сработал, и она действительно взорвалась, но уже когда ее снесло далеко в море.

Подлодка Никонова

Первая в мире подводная лодка была построена в России ещё при Петре I. В 1718 году крестьянин из подмосковного села Покровское Ефим Прокопьевич Никонов, работавший плотником на казенной верфи, в челобитной Петру I писал, что берется сделать судно, которое может идти в воде «потаенно» и подходить к вражеским кораблям «под самое дно», а также «из снаряду разбивать корабли». Петр I оценил предложение и в августе 1720 г. в Петербурге на Галерном дворе тайно, без лишней огласки была заложена первая в мире подводная лодка.

Первая в мире подводная лодка имела деревянный корпус длиной около 6 и шириной около 2 метров, обшитый снаружи листами жести. Оригинальная система погружения представляла собой несколько оловянных пластин с множеством капиллярных отверстий, которые монтировались в днищевой части лодки. При всплытии вода, принятая в специальную цистерну через отверстия в пластинах, удалялась за борт с помощью поршневой помпы. Сначала Никонов предполагал вооружить лодку орудиями, но затем решил установить шлюзовую камеру, через которую при нахождении корабля в подводном положении мог выходить водолаз, одетый в скафандр (разработанный самим изобретателем), и с помощью инструментов разрушать днище вражеского корабля. Позднее Никонов довооружил лодку «огненными медными трубами», сведений о принципе действия которых до нас не дошло

Несколько лет строил и перестраивал Никонов свою подводную лодку. Наконец, осенью 1724 г. в присутствии Петра I и царской свиты она была спущена на воду, но при этом ударилась о грунт и повредила днище. С большим трудом корабль удалось извлечь из воды и спасти самого Никонова. Царь велел укрепить корпус лодки железными обручами, приободрил изобретателя и предупредил чиновников, чтобы ему «никто конфуз в вину не ставил». После кончины Петра I в 1725 г. «потаенным» судном перестали интересоваться. Требования Никонова на рабочую силу и материалы не удовлетворялись или умышленно задерживались. Неудивительно, что очередные испытания подводной лодки закончились неудачно. В конце концов Адмиралтейств-коллегия решила свернуть работы, а изобретатель был обвинен в «недействительных строениях», разжалован в «простые адмиралтейские работники» и в 1728 г. сослан в отдаленное Астраханское адмиралтейство.

«Сом» и первая торпедная атака

В 1899 году Джоном Холландом была построена первая автономная подводная лодка — «Холланд 7», вошедшая 11 апреля 1900 года в состав ВМФ США. Вскоре Невский судостроительный завод заказал американцу несколько субмарин подобного типа для Российского имперского флота. Ее особенность состояла в возможности торпедной атаки, которую не забыли испробовать в начавшейся русско-японской войне.

Первая попытка атаковать противника торпедами была предпринята подводной лодкой «Сом» 29 апреля 1905 года в 70 милях от Владивостока. Лодка была замечена двумя японскими миноносцами, под обстрелом быстро погрузилась и предприняла попытку выйти в атаку. Однако туман и высокая скорость кораблей противника не позволили осуществить пуск торпеды. Но сам факт наличия в русском флоте подводных лодок послужил хорошим сдерживающим фактором для японского флота относительно нападения на Владивосток.

Во время Первой мировой войны «Сом» по железной дороге был перебазирован на Балтику, где подводная лодка погибла в 1916 году при столкновении с шведским пароходом.

Самая большая: проект 941 «Акула»

К началу 70-х годов главные участники ядерной гонки СССР и США вполне обоснованно сделали ставку на развитие атомного подводного флота, оснащённого межконтинентальными баллистическими ракетами. В результате этого противостояния на свет появилась самая большая в мире подводная лодка.

Противоборствующие стороны приступили к созданию атомных тяжёлых ракетных крейсеров. Американский проект — АПЛ типа «Огайо» предполагал размещение 24 межконтинентальных баллистических ракет. Нашим ответом стала подводная лодка проекта 941, условно названная «Акула», известная больше как «Тайфун».

Длина исполина — 173 метра (для сравнения — длина футбольного поля для международных матчей — 105−110 метров), высота — 25 метров, ширина — 23 метра, немного меньше чем восьмиэтажный жилой дом.

В случае ядерного конфликта «Тайфун» могла обрушить на врага одновременно 20 ядерных ракет Р-39, с десятью 200-кт разделяющимися боеголовками каждая. Такой ядерный «тайфун» мог бы за считанные минуты превратить в пустыню всё восточное побережье США.

Всего за 13 лет с 1976 по 1989 со стапелей «Севмаша» сошло 6 АПЛ «Тайфун». Сегодня службу продолжают 3 единицы — две в резерве и одна — «Дмитрий Донской» используется в качестве основного объекта для испытаний нового ракетного комплекса «Булава».

«Курск»

12 августа 2000 года, в Баренцевом море погиб атомный подводный ракетный крейсер «Курск» — одна из самых современных на тот момент субмарин ВМФ. Гибель лодки, на борту которой находились 118 человек, стала самой масштабной катастрофой в истории отечественного подводного флота.

Во время учений в Баренцевом море «Курск», который находился в полигоне боевой подготовки Северного флота с целью выполнения учебной торпедной стрельбы по отряду боевых кораблей, в установленное время не вышел на связь. В 23:44 в районе, где находилась АПЛ, был зафиксирован взрыв.

13 августа на поиски атомного подводного крейсера отправилась группа кораблей во главе с командующим Северным флотом адмиралом Вячеславом Поповым. В 04:51 АПЛ была обнаружена лежащей на грунте наглубине 108 метров.

Причина и обстоятельства гибели «Курска» до сих пор вызывают споры. Среди версий есть взрыв мины времен Великой Отечественной войны, детонирование учебной торпеды на борту субмарины, а так же столкновение с американской подводной лодкой.

России в XX веке для национального самосознания является Великая Отечественная война – священная для всех русских. Действия по разрушению ее обобщенного образа и связанных с ним символов – одна из информационных операций холодной войны против Советского Союза.

СССР распался, но информационная война Запада против России на этом направлении продолжается и в ХХI веке. Эти действия направлены на принижение величия Советского Союза и его продолжателя России как страны-победительницы и разрушение скреп внутри народа-победителя.

ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ПОБЕДЫ

Знаменательно, что еще в августе 1943 года Ян Христиан Смэтс (премьер-министр Южно-Африканского Союза в 1939–1948 годах и фельдмаршал британской армии), один из ближайших соратников Уинстона Черчилля, рассуждая о ходе войны, выразил ему относительно ее ведения свои опасения: «Мы, несомненно, можем воевать лучше, и сравнение с Россией может стать менее невыгодным для нас. Рядовому человеку должно казаться, что войну выигрывает Россия. Если такое впечатление сохранится, то каково будет наше положение на международной арене после по сравнению с положением России? Наше положение на международной арене может резко измениться, и Россия может стать дипломатическим хозяином мира. Это нежелательно и не нужно и имело бы весьма плохие последствия для Британского Содружества Наций. Если мы не выйдем из этой войны на равных условиях, наше положение будет неудобным и опасным …»

Одно из последних доказательств информационной войны – декларация солидарности парламентов Украины, Польши и Литвы. 20 октября 2016 года одновременно Верховная рада Украины и Сейм Польши приняли декларацию по поводу событий Второй мировой войны, где ответственность за ее начало возлагается на нацистскую Германию и Советский Союз. А раз так, то и события, трактующие историю войны по итогам Нюрнбергского трибунала, должны быть пересмотрены, а символы и памятники, напоминающие о подвигах советского народа в борьбе с нацизмом, – разрушены.

К сожалению, этим ядом пропиталась и часть нашей оппозиционной либеральной интеллигенции, отрицающая подвиги 28 панфиловцев, Зои Космодемьянской и другие символы самоотверженной борьбы с немецкими захватчиками. Известный киргизский и русский писатель Чингиз Айтматов в своей книге «Тавро Кассандры» (1994) так образно описал войну: «сцепились в противоборстве не на жизнь, а на смерть две головы физиологически единого чудовища». СССР для них – «эпоха Сталингитлера или же, наоборот, Гитлерсталина», и это «их междоусобная война».

Между тем российский ученый Сергей Кара-Мурза в своей книге «Советская цивилизация» подчеркивает, что в обзоре германской литературы о Сталинграде немецкий историк Хеттлинг пишет: «В (германской) историографии и в общественном мнении утвердилось единство взглядов по двум пунктам: во-первых, со стороны германского рейха война преднамеренно задумывалась и велась как захватническая война на уничтожение по расовому признаку; во-вторых, инициаторами ее были не только Гитлер и нацистское руководство – заметную роль в развязывании войны сыграли также верхи вермахта и представители частного бизнеса».

Лучше всех свой взгляд на войну выразил немецкий писатель Генрих Белль, нобелевский лауреат по литературе, в последнем своем произведении, по сути, завещании, «Письме моим сыновьям»: «...у меня нет ни малейшего основания жаловаться на Советский Союз. То обстоятельство, что я там несколько раз болел, был там ранен, заложено в «природе вещей», которая в данном случае зовется войной, и я всегда понимал: нас туда не приглашали».

ЗНАМЕНИТЫЙ БОЕВОЙ ЭПИЗОД

Разрушение образа Великой Отечественной войны, несомненно, не может происходить и без дискретизации ее символов. Под видом поиска правды по-разному толкуются как события войны, так и подвиги его участников. Одним из таких героических событий, которое нашло отражение в нашей и западной литературе, является потопление 30 января 1945 года советской подводной лодкой «С-13» под командованием капитана 3 ранга Александра Маринеско лайнера «Вильгельм Густлофф» в Данцигской бухте. Этот знаменитый боевой эпизод у нас называют «атакой века», немцы же считают его крупнейшей морской катастрофой, едва ли не еще более страшной, чем гибель «Титаника». В Германии «Густлофф» – это символ катастрофы, а в России – символ наших военных побед.

Александр Маринеско – одна из фигур периода Великой Отечественной войны, вызывающая до сих пор не стихающие споры, поскольку овеяна многими мифами и легендами. Незаслуженно забытый, а затем возвращенный из небытия – 5 мая 1990 года А.И. Маринеско было присвоено звание Героя Советского Союза. Памятники Маринеско и его экипажу воздвигнуты в Калининграде, Кронштадте, Санкт-Петербурге и Одессе. Его имя занесено в «Золотую книгу Санкт-Петербурга».

Вот как объяснял такую недооценку действий А.И. Маринеско в своей статье «Атакует «С-13» (журнал Нева № 7 за 1968 год) адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов, нарком и главнокомандующий ВМФ СССР с 1939 по 1947 год: «История знает немало случаев, когда геройские подвиги, совершенные на поле боя, долгое время остаются в тени и только потомки оценивают их по заслугам. Бывает и так, что в годы войны крупным по масштабу событиям не придается должного значения, донесения о них подвергаются сомнению и приводят людей в удивление и восхищение значительно позже. Такая судьба постигла балтийского аса – подводника Маринеско А.И. Александра Ивановича уже нет в живых. Но подвиг его навеки останется в памяти советских моряков».

Далее он замечает, что «о потоплении крупного немецкого корабля в Данцигской бухте… я лично узнал только месяц спустя после Крымской конференции. На фоне каждодневных побед этому событию, видимо, не было придано особого значения. Но и тогда, когда стало известно, что «Густлав» потоплен подводной лодкой С-13, командование не решилось представить А. Маринеско к званию Героя Советского Союза. В сложной и беспокойной натуре командира С-13 высокий героизм, отчаянная храбрость уживались со множеством недостатков и слабостей. Сегодня он мог совершить героический подвиг, а завтра – опоздать на свой корабль, готовящийся к выходу на боевое задание, или каким-либо другим образом нарушить военную дисциплину».

Без преувеличения можно сказать, что его имя имеет и широкую мировую известность. В музее королевских подводных сил Великобритании сразу же после войны был установлен бюст А.И. Маринеско.

Как вспоминал Н.Г. Кузнецов, участник Потсдамской и Ялтинской конференций, в начале февраля 1945 года в Крыму собрались правительства союзных держав, чтобы обсудить меры, обеспечивающие окончательный разгром фашистской Германии, и наметить пути послевоенного мира.

«На первом же заседании в Ливадийском дворце в Ялте Черчилль спросил у Сталина: когда советские войска захватят Данциг, где сосредоточено большое количество строящихся и готовых немецких подводных лодок? Он просил ускорить захват этого порта.

Беспокойство английского премьера было понятно. Военные усилия Великобритании и снабжение ее населения во многом зависело от морских перевозок. Однако волчьи стаи продолжали бесчинствовать на морских коммуникациях. Данциг был одним из основных гнезд фашистских подводных пиратов. Здесь же находилась и германская школа подводного плавания, плавучей казармой для которой служил лайнер «Вильгельм Густлав».

БИТВА ЗА АТЛАНТИКУ

Для англичан, союзников СССР в сражении с нацистской Германией, битва за Атлантику имела решающее значение для всего хода войны. Уинстон Черчилль в книге «Вторая мировая война» дает следующую оценку потерям судового состава. В 1940 году было потеряно торговых судов общим водоизмещением 4 млн т, а в 1941-м – более 4 млн т. В 1942 году, после того как Соединенные Штаты стали союзниками Великобритании, было потоплено судов почти 8 млн т из общего возросшего тоннажа союзнических судов. Вплоть до конца 1942 года германские подводные лодки топили больше судов, чем союзники успевали строить. К концу 1943 года прирост тоннажа, наконец, превзошел общие потери на море, а во втором квартале потери немецких подводных лодок впервые превзошли их строительство. Впоследствии наступил момент, когда в Атлантике потери подводных лодок противника превысили потери в торговых судах. Но это, подчеркивает Черчилль, далось ценой длительной и ожесточенной борьбы.

Немецкие подводники громили и караваны транспортов союзников, доставляющих по ленд-лизу в Мурманск военную технику и материалы. Печально известный караван PQ-17 от ударов подводных лодок и авиации из 36 судов потерял 24 и вместе с ними 430 танков, 210 самолетов, 3350 автомашин и 99 316 тонн грузов.

Во Второй мировой войне Германия вместо использования рейдеров – кораблей надводного флота – перешла к неограниченной подводной войне (uneingeschrдnkter U-Boot-Krieg), когда подводные лодки стали топить гражданские торговые суда без предупреждения и при этом не пытались спасти команды этих судов. Фактически был принят пиратский девиз: «Топи их всех». При этом командующий немецким подводным флотом вице-адмирал Карл Денниц разработал тактику «волчьих стай», когда атаки подводных лодок на конвои судов совершались группой субмарин одновременно. Карл Дениц организовал также систему снабжения подводных лодок непосредственно в океане, вдали от баз.

Чтобы избежать преследования подводных лодок противолодочными силами союзников, 17 сентября 1942 года Дениц отдал приказ Тритон Нуль или «приказ Лакония» (Laconia-Befehl), который запрещал командирам подводных лодок предпринимать любые попытки к спасению экипажей и пассажиров потопленных судов и кораблей.

До сентября 1942 года немецкие подводные лодки после атаки еще как-то оказывали помощь морякам потопленных судов. В частности, 12 сентября 1942 года подводная лодка U-156 потопила британское транспортное судно «Лакония» и оказала помощь в спасении экипажу и пассажирам. 16 сентября четыре подводные лодки (одна итальянская), имевшие на борту несколько сотен спасенных, были атакованы американскими самолетами, пилоты которых знали, что немцы и итальянцы спасали англичан.

«Волчьи стаи» подводных лодок Деница наносили конвоям союзников большой урон. В начале войны немецкий подводный флот был главенствующей силой в Атлантике. Великобритания с большим напряжением сил защищала свое транспортное судоходство, жизненно важное для метрополии. В первом полугодии 1942 года потери транспортов союзников от «волчьих стай» подводных лодок достигли максимального числа в 900 судов (водоизмещением 4 млн т). За весь 1942 год было потоплено 1664 судна союзников (водоизмещением 7 790 697 т), из них 1160 судов подводными лодками.

В 1943 году наступил перелом – на каждое потопленное судно союзников немецкий подводный флот стал терять одну подводную лодку. Всего в Германии было построено 1155 подлодок, из которых было утрачено в боевых действиях 644 ед. (67%). Подводные лодки того времени не могли находиться долго под водой, их на пути в Атлантику постоянно атаковали самолеты и корабли союзных флотов. Немецким подводным лодкам все же удавалось прорываться к усиленно охраняемым конвоям. Но им уже совершать это было намного труднее, несмотря на техническую оснащенность собственными радиолокаторами, усиленным зенитно-артиллерийским вооружением, а при атаках на суда – самонаводящимися акустическими торпедами. Однако в 1945 году, несмотря на агонию гитлеровского режима, подводная война еще продолжалась.

В январе 1945 года советская армия стремительно продвигалась на Запад, в направлении Кенигсберга и Данцига. Сотни тысяч немцев, боясь расплаты за злодеяния нацистов, стали беженцами и двигались к портовому городу Гдыне – немцы называли его Готенхафен. 21 января гросс-адмирал Карл Дениц отдал приказ: «Все имеющиеся в наличии немецкие корабли должны спасать от Советов все, что можно будет спасти». Офицеры получили приказ передислоцировать курсантов-подводников и их военное имущество, а в любом свободном закутке своих кораблей – разместить беженцев, и в первую очередь женщин и детей. Операция «Ганнибал» стала крупнейшей эвакуацией населения в истории мореплавания: свыше двух миллионов человек были транспортированы морскими судами на запад.

В Германии «Густлофф» – это символ катастрофы, а в России – символ наших военных побед. Фото 1939 года

Построенный в 1937 году «Вильгельм Густлофф», названный в честь убитого сподвижника Гитлера в Швейцарии, был одним из лучших немецких лайнеров. Десятипалубный лайнер водоизмещением в 25 484 т, казался им, как в свое время и «Титаник», непотопляемым. Великолепный круизный теплоход с кинотеатром и плавательным бассейном служил гордостью Третьего рейха. Он призван был продемонстрировать всему миру достижения нацистской Германии. Сам Гитлер участвовал в спуске судна, на котором была его личная каюта. Для гитлеровской организации культурного досуга «Сила через радость» лайнер в течение полутора лет перевозил отдыхающих в Норвегию и Швецию, а с началом Второй мировой войны стал плавучей казармой курсантов 2-й учебной дивизии подводного плавания.

30 января 1945 года «Густлофф» вышел в своей последний рейс из Готенхафена. О том, сколько на его борту было беженцев и военных, данные немецких источников разнятся. Что касается беженцев, то до 1990 года цифра была почти постоянной, поскольку многие выжившие в той трагедии жили в ГДР. По их свидетельским показаниям, цифра беженцев выросла до 10 тыс. человек. В отношении же военных на этом рейсе в последних источниках говорится о цифре в пределах полутора тысяч человек. Подсчетом занимались пассажирские помощники, одним из них был офицер Гейнц Шен, ставший после войны летописцем гибели «Густлоффа» и автором документальных книг на эту тему, в том числе «Катастрофа Густлоффа» и «SOS – Вильгельм Густлофф».

Шен подробно описывает историю гибели лайнера. В конце января над Данцингской бухтой бушевала снежная буря. В Готенхафене днем и ночью кипела работа. Передовые части Красной армии, неустанно продвигающиеся на запад, вызвали небывалую панику, фашисты поспешно вывозили награбленное имущество, демонтировали станки на заводах. А гул советских орудий все приближался.

«Вильгельм Густлофф», стоявший у причальной стенки, получает приказ принять на борт 4 тыс. человек для переброски их в Киль. А лайнер рассчитан на перевозку 1800 пассажиров. Ранним утром 25 января на судно хлынул поток военных и гражданских. Люди, несколько дней ждавшие транспорта, штурмом добывают места. Формально все входящие на корабль должны иметь специальный пропуск, а в действительности на корабль беспорядочно грузятся гитлеровские сановники, спасающие свою шкуру, офицеры военного флота, СС и полиции – все те, у кого земля горит под ногами.

29 января. В Гдыне все сильнее слышится рев советских «катюш», но «Густлофф» продолжает стоять у берега. На борту уже около 6 тыс. человек, но сотни людей продолжают штурмовать трап.

30 января 1945 года… Несмотря на все старания экипажа, проходы освободить не удалось. Только одно помещение не занято – апартаменты Гитлера. Но когда появляется состоящая из 13 человек семья бургомистра Гдыни, занимается и она. В 10 часов приходит приказ – выйти из порта…

Приближается полночь. Небо покрыто снеговыми тучами. Луна прячется за ними. Гейнц Шен спускается в каюту, наливает рюмку коньяка. Внезапно весь корпус судна содрогается, три торпеды бьют в борт …

«Вильгельм Густлофф» медленно погружается в воду. Для успокоения с мостика передают, будто лайнер сел на мель… Судно постепенно погружается на шестидесятиметровую глубину. Наконец раздается последняя команда: «Спасайся, кто может!» Повезло немногим: подошедшими кораблями было спасено всего около тысячи человек.

Девять кораблей участвовали в их спасении. Люди пытались спастись на спасательных плотах и шлюпках, но большинство выдерживало только несколько минут в ледяной воде. Всего, по данным Шена, выжило 1239 человек, из них половина, 528 человек, – личный состав немецких подводников, 123 человека вспомогательного женского состава ВМС, 86 раненых, 83 члена экипажа и только 419 беженцев. Таким образом, уцелело около 50% подводников и только 5% остальных пассажиров. Следует признать, что большую часть погибших составляли женщины и дети, самые незащищенные в любой войне. Вот почему в некоторых германских кругах пытаются причислить действия Маринеско к «военным преступлениям».

В этом отношении интересна вышедшая в 2002 году в Германии и почти сразу ставшая бестселлером повесть уроженца Данцинга, нобелевского лауреата Гюнтера Грасса «Траектория краба», в основе которого лежит гибель «Вильгельма Густлоффа». Сочинение написано остроумно, но в нем звучит, перебивая все остальные, один лейтмотив: попытка вывести действия гитлеровской Европы и их победителя – Советский Союз – на одну плоскость, исходя из трагедии войны. Автор описывает жестокую сцену гибели пассажиров «Густлоффа» – мертвых детей, «плавающих вниз головами» из-за надетых на них громоздких спасательных жилетов. Читателя подводят к мысли, что подводная лодка «С-13» под командованием А.И. Маринеско потопила лайнер с беженцами на борту, спасающимися якобы от зверств и изнасилований наступающих солдат Красной Армии, жаждущих мести. А Маринеско – один из представителей этой надвигающейся «орды варваров». Обращает автор внимание и на то, что все четыре торпеды, подготовленные для атаки, имели надписи – «За Родину», «За советский народ», «За Ленинград» и «За Сталина». Кстати, последняя как раз и не смогла выйти из торпедного аппарата. Довольно подробно автор описывает всю биографию Маринеско. Подчеркивается, что перед походом он за провинности вызывался на допрос в НКВД, и только выход в море спас его от трибунала. Назойливо повторяющаяся в книге Грасса его характеристика как человека со слабостями внушает на эмоциональном уровне читателю мысль, что атака на «Густлофф» очень смахивает на «военное преступление», тень такая бросается, хотя для этого нет ни малейших оснований. Да, он пил не только нарзан и любил поволочиться за женщинами – кто же из мужчин в этом не грешен?

Что за судно пустил на дно Маринеско? Вопрос здесь стоит гораздо глубже – в трагедии войны. Даже самая справедливая война – бесчеловечна, ведь от нее в первую очередь страдает мирное население. По неумолимым законам войны Маринеско топил военный корабль. «Вильгельм Густлофф» имел соответствующие признаки: зенитное вооружение и флаг ВМС Германии, а также подчинялся военной дисциплине. В соответствии с морской конвенцией ООН он подпадает под определение военного корабля. И нет вины Маринеско в том, что он потопил корабль, на котором, помимо военных, находились и беженцы. Огромная вина в трагедии лежит на немецком командовании, которое руководствовалось военными интересами и не думало о гражданских людях. На совещании в ставке Гитлера по военно-морским вопросам 31 января 1945 года главнокомандующим ВМС Германии было заявлено, что «с самого начала было ясно, что при столь активных перевозках должны быть потери. Потери всегда очень тяжелы, но, к большому счастью, их не прибавилось».

До сих пор у нас используются данные, в отличие от цифр Шена, о том, что на «Густлоффе» погибло 3700 моряков-подводников, которыми могли бы укомплектовать 70 экипажей подводных лодок среднего тоннажа. Эта цифра, взятая из сообщения шведской газеты «Афтонбладет» от 2 февраля 1945 года, фигурировала в наградном листе А.И. Маринеско на звание Героя Советского Союза в феврале 1945 года. Но ВРИД командира бригады подводных лодок КБФ капитан 1 ранга Л.А. Курников снизил уровень награды до ордена Красного Знамени. Живуча и легенда, сотворенная в 1960-е с легкой руки писателя Сергея Сергеевича Смирнова, обнародовавшего в то время неизвестные страницы войны. Но не был Маринеско «личным врагом Гитлера», и не объявлялся трехдневный траур в Германии по гибели «Густлоффа». Одним из аргументов является то, что эвакуации морем ожидали еще тысячи людей, и известие о катастрофе вызвало бы панику. Траур же объявлялся по самому Вильгельму Густлоффу, руководителю национал-социалистической партии в Швейцарии, убитому в 1936 году, а его убийца, студент Давид Франкфуртер, еврей по происхождению, был назван личным врагом фюрера.

ДЕЙСТВИЯ ПОДВОДНИКОВ, О КОТОРЫХ СПОРЯТ ДО СИХ ПОР

В 2015 году к 100-летию со дня рождения А.И. Маринеско издана книга М.Э. Морозова, А.Г. Свисюк, В.Н. Иващенко «Подводник № 1 Александр Маринеско. Документальный портрет» из серии «На линии фронта. Правда о войне». Нужно отдать должное, авторы собрали большое количество документов того времени и сделали подробный анализ этого события Великой Отечественной войны.

Вместе с тем, читая их анализ, испытываешь противоречивые чувства. Авторы вроде бы признают «вполне оправданным вручение «Золотой звезды» командиру с двумя крупными победами» в этом походе, «если бы не одно, но огромное но». «И командование бригады подводных лодок КБФ в 1945 году сумело разобраться в этом сложном вопросе, приняв правильное решение». Под «но» они имеют в виду как раз те слабости, которые приводят в указанной публикации и описывает в своей повести Гюнтер Грасс.

Также авторы, признавая большой риск действий и активность «С-13», ставят под сомнение героические действия экипажа подводной лодки, считая, что «общие условия тогдашней обстановки воспринимаются как довольно простые, а тактическая ситуация в момент атаки на «Густлоф» даже беспрецедентно легкой. То есть с точки зрения проявленного мастерства и самоотверженности этот конкретный случай к выдающимся отнести очень сложно».

«Атака века» детально разобрана специалистами. Говоря об атаке «С-13», стоит прежде всего отметить, что почти вся операция проводилась в основном в надводном положении и в прибрежном районе. Это был большой риск, поскольку подводная лодка находилась в этом положении длительное время, и в случае обнаружения (а Данцингская бухта – «домашняя» для немцев) она могла бы с большой вероятностью быть уничтожена. Здесь стоит также упомянуть о потерях КБФ. На Балтике, наиболее сложном театре морских военных действий, по разным причинам было утрачено 49 советских подводных лодок из 65, находившихся в начале войны в составе флота.

Любопытен сделанный анализ на совещании в ставке Гитлера 31 января 1945 года. В частности, было указано, что из-за недостатка в эскортных силах флот должен был ограничиться непосредственным охранением конвоев. Единственным фактическим средством противолодочной обороны являлись самолеты с радиолокационными установками, то самое , которое дало возможность парализовать боевые действия их подводных лодок. ВВС доложили, что у них недостает ни горючего, ни достаточно эффективного оборудования для подобных операций. Фюрер приказал командованию ВВС заняться этим вопросом.

Не умаляет атаку и то, что «Густлофф» вышел из Готенхафена без соответствующего конвоирования раньше запланированного срока, не дождавшись кораблей охранения, поскольку надо было срочно перебросить немецких подводников из уже окруженной Восточной Пруссии. Единственным кораблем в охранении был только миноносец «Леве», который к тому же при 12-узловом ходе начал отставать из-за сильного волнения и бокового северо-западного ветра. Роковую роль сыграли ходовые огни, включенные на «Густлоффе» после того, как было получено сообщение о движении навстречу к нему отряда немецких тральщиков – именно по этим огням Маринеско и обнаружил транспорт. Для выхода в атаку было принято решение обогнать лайнер на параллельном курсе в надводном положении, занять позицию на носовых курсовых углах и выпустить торпеды. Начался длительный часовой обгон «Густлоффа». В течение последнего получаса лодка развила свой почти максимальный ход до 18 узлов, что она вряд ли совершала даже на ходовых сдаточных испытаниях в 1941 году. После чего подводная лодка легла на боевой курс, строго перпендикулярно левому борту транспорта, и произвела трехторпедный залп. О последующих маневрированиях в боевом донесении командира подводной лодки «С-13» капитана 3 ранга Маринеско записано: «…Уклонился срочным погружением… 2 СКР (сторожевые корабли) и 1 ТЩ (тральщик) обнаружили подлодку и начали ее преследование. Во время преследования было сброшено 12 глубинных бомб. Оторвался от преследования кораблей. От взрывов глубинных бомб повреждений не имел».

Отечественные подводные лодки, к сожалению, к началу войны не имели современных радиоэлектронных средств обнаружения. Практически основным источником информации о надводной обстановке у подводной лодки оставался перископ. Имевшиеся на вооружении шумопеленгаторы типа «Марс» позволяли на слух определить направление на источник шума с точностью плюс-минус 2 градуса. Дальность действия аппаратуры при хорошей гидрологии не превышала 40 кб. Командиры германских, британских и американских подводных лодок имели в своем распоряжении гидроакустические станции. Германские подводники при хорошей гидрологии обнаруживали одиночный транспорт в режиме шумопеленгования на дистанции до 100 кб, а уже с дистанции 20 кб могли получать дальность до него в режиме «Эхо». Все это, безусловно, напрямую влияло на эффективность применения отечественных подводных лодок, требовало от личного состава большой выучки. При этом у подводников, как ни у кого другого, в экипаже объективно главенствует один человек, своего рода Бог в отдельно взятом замкнутом пространстве. Таким образом, личность командира и судьба подводной лодки – это нечто целое. За годы войны на действующих флотах СССР из 229 командиров – участников боевых походов 135 (59%) хоть раз выходили в торпедную атаку, но только 65 (28%) из них сумели поразить цели торпедами.

Подводная лодка «С-13» в одном походе потопила тремя торпедами военный транспорт «Вильгельм Густлофф» водоизмещением 25 484 т, и двумя торпедами – военный транспорт «Генерал фон Штойбен», 14 660 т. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 20 апреля 1945 года подводная лодка «С-13» была награждена орденом Красного Знамени. Своими героическими действиями «С-13» приблизила конец войны.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

В журнале боевых действий Северного флота 05.07.42 г. зафиксировано донесение командира ПЛ «К-21»:
«Весьма срочно, по флоту.В 18-00 широта 71 град. 25 мин. N, долгота 23 град.40 мин. Ost атаковал корабли противника в составе линкоров «Тирпиц», «Шеер» и восьми эсминцев. Вышел в атаку на линкор «Тирпиц», слышал два взрыва. Командир «К-21» Лунин».

Лодка ещё не вернулась в базу,но 08 07. 42 гСовинформбюро..сообщило: «В Баренцевом море одна из
наших подводных лодок атаковала новейший немецкий линкор «Тирпиц», попала в него двумя торпедами и нанесла линкору серьёзные повреждения».

Это несколько поспешное сообщение, основанное исключительно на предположении, сыграло в дальнейшем негативную роль, ибо после столь уверенного заявления на весь информационный мир, у
командования Северного флота не было иного выбора, как упорно стоять на своей весьма слабой версии попадания торпед в борт линкора, нанесения ему серьёзных повреждений и на многие десятилетия оставаться её заложниками.

В результате мы поставили себя в крайне уязвимое положение не только в глазах историков всего мира, но и прежде всего в глазах самих россиян.
Сам Лунин о своей атаке в прессе не писал, мемуаров не оставил. Это охотно
делали другие многочисленные авторы.

Вот и сегодня на полках всех книжных магазинов можно увидеть книгу К.М.Сергеева «Подводная «атака века». Лунин атакует «Тирпиц». (Москва, « Эксмо», 2009 г.) Её автор К.М.Сергеев, инженер-механик, командир группы движения ПЛ «К-21», участник трёх боевых походов.

В предисловии говорится, что данная книга рассказывает всю правду об этом подвиге, восстанавливает всю хронику событий, убедительно отвечает на все спорные вопросы, ставит, наконец, все точки над «и», фактически закрывая эту тему.

Подробное описание торпедной «атаки века» автор К.М.Сергеев представляет с помощью архивных документов: собственный отчёт Лунина, вахтенный журнал «К-21», выписками из которых имеется возможность воспользоваться.

Пятого июля 1942 года подводная лодка «К-21» под командованием
Н.А.Лунина обнаружила эскадру во главе с двумя линкорами, вышедшую на перехват каравана «PQ-17».Эскадра шла
противолодочным зигзагом на северо-восток.

Из отчёта Н.А.Лунина: «18-01 произвели четырёхторпедный залп с интервалом выхода торпед 4 секунды, дистанция 17-20 каб., считая скорость
линкора 22 узла. Головной миноносец охраны линкора «Тирпиц» резко ворочал влево на обратный курс
и я опасался, что он идёт на лодку.

С выходом первой торпеды опустил перископ и с выходом последней загнал лодку на глубину, увеличил ход до полного. Через 2мин.15сек. из отсеков, а также акустиком было доложено о взрыве двух торпед, ожидаемых взрывов глубинных бомб не последовало.»

Далее из вахтенного журнала «К-21»: 18-31 – лодка подвсплыла под перископ, видны дымы и верхушки мачт удаляющихся кораблей эскадры на северо-восток.
18-31 – по корме слышен раскатистый взрыв. 18-32 – второй раскатистый взрыв 18-38 – третий раскатистый взрыв. 19-09 – всплыли под среднюю, начали передачу радиограммы об атаке линкора «Тирпиц».

Представленный письменный отчёт Н.А.Лунин закончил выводами: «Попадание двух торпед при атаке линкора «Тирпиц» считаю достоверным, это должно быть подтверждено
разведкой, в то же время допускаю возможность, что головной миноносец, повернувший в
момент выстрела на контркурс с линкором, перехватил торпеды на себя. В пользу этого
предположения свидетельствуют последующие взрывы».(ЦВМА, ф.112,д 1497,л.467-468)

Предположение Лунина о миноносце, перехватившем торпеды на себя, полностью исключает попадание торпед в линкор, чем ставит руководство флота в сложное положение, поспешившее объявить о попадании двух торпед в «Тирпиц».Естественно вывод командира «К-21» Лунина потребовалось оперативно изменить, что и было сделано в интерпретации командира бригады Н.И.Виноградова, о чём автор книги предпочёл промолчать.

Этот изменённый вывод Н.И.Виноградов публикует со ссылкой на
ЦВМА в своей книге. (Н.И. Виноградов «Подводный фронт», Москва, Военное издательство,1989 г. Стр.134 – 135)

Цитирую: « Попадание двух торпед при атаке по линкору достоверно, что должна установить разведка. В то же время допускаю, что головной миноносец, повернувший в момент выстрела на контркурс, перехватил ОДНУ из
торпед на себя. В пользу этого предположения свидетельствуют последующие взрывы».
(ЦВМА, ф. 112,д. 1497, л. 467 – 468).

Как видим затруднение было легко преодолено тем, что миноносец, согласно вывода Виноградова – Лунина перехватил не две торпеды в первоначальном варианте, а одну, и
вместо одной поражённой цели по предположению Лунина были поражены сразу две.

Именно второй вариант вывода получил поддержку Военного совета флота и явился основанием засчитать подводной лодке «К-21» как замечательный боевой успех торпедный удар по «Тирпицу», а также потопление вражеского миноносца.
Командира наградили Орденом Красного Знамени.

В итоге имеем два варианта одного документа, хранящихся в разных делах ЦВМА. Подобная двойственность только усугубляет сомнения. Версия потопления вражеского миноносца изначальна крайне слаба. Взрывы двух торпед были зафиксированы ровно через 2 мин. 15сек.

Минимальное безопасное расстояние между миноносцем сопровождения и линкором при следовании сложным противолодочным зигзагом не менее 6-7 кабельтовых, что видно на приведённой автором схеме маневрирования на странице 140.

Примерно на эту величину путь перехваченной торпеды миноносцем, находившимся между лодкой и линкором, должен быть короче, а прозвучавшие взрывы торпед иметь разницу по времени не менее 40-45 секунд.

Именно поэтому, ввиду явной несостоятельности этой версии, через десятилетия, на официальном уровне о потоплении миноносца больше не упоминается, сосредоточив основное внимание на повреждении линкора «Тирпиц».

Цитирую: «Командир подводной лодки «К-21» капитан второго ранга Н.Лунин получил приказ - атаковать фашистских пиратов. Умело маневрируя лодкой, он пропустил над собой миноносцы, вовремя всплыл и атаковал линкор двумя торпедами. «Тирпиц» получил серьёзные повреждения и повернул на свою базу. Караван транспортов благополучно пришёл в Мурманск. Лунину было присвоено звание Героя Советского Союза». («Великая Отечественная. Краткая иллюстрированная история войны». Москва,1975 г. Стр. 573)

О присвоении звания Героя за атаку линкора «Тирпиц» военные историки явно перестарались. Эту высокую награду Лунин получил в апреле 1942 года. Вызывает большой интерес описание «атаки века» контр-адмирала В.Л.Ужаровского, бывшего командира БЧ-2-3 ПЛ «К-21», помещённый в интернете http://nvo.ng.ru/history/2000-03-17/5-submarine.html

Цитирую: «Залп был выполнен, торпеды вышли, лодка нырнула на глубину. Все замерли и стали внимательно вслушиваться. Раздался первый взрыв, СЕКУНД ЧЕРЕЗ 20 – 30 ПОСЛЕ НЕГО второй, (однако, согласно вахтенного журнала и собственного письменного отчёта Н.А.Лунина взрывы двух торпед прозвучали одновременно ровно через 2 мин. 15 сек.), потом пауза и ещё три раскатистых взрыва. Как было установлено впоследствии первым взорвался эсминец, который сразу же и затонул.

Второй взрыв – попадание торпеды в линкор, в результате чего была выведена из строя одна из его трёх машин. Ну а три последних взрыва оказались разрывами глубинных бомб тонущего эсминца». В интерпретации адмирала взрывы торпед теперь прозвучали именно с тем недостающим интервалом, о чём я писал выше, но что совершенно не соответствует ни записям приведённого вахтенного журнала, ни с отчётом Н.А. Лунина.

В книге К.М. Сергеева говорится о встрече автора с контр – адмиралом З.М. Арвановым, бывшим старпомом, а затем командиром «К-21» и в беседе с ним выражается удивление, что адмирал не написал своих воспоминаний. Автор немного лукавит, поскольку не может не знать,что воспоминания адмирала опубликованы и касаются они, прежде всего,знаменитой «атаке века».

Цитирую: «18-02, четыре мягких толчка – все четыре торпеды вышли. Лунин перископа не опустил, хочет лично наблюдать результаты. Вот
один из охранявших «Тирпиц» эсминец резко повернул на лодку и тут же получил в борт торпеду. Взрыв пришёлся на середину корпуса – он моментально разломился, через мгновение – ещё один взрыв. Попадание в «Тирпиц»! Лодка погрузилась: ждали атаки кораблей охранения. Но всё тихо, шумы отдаляются к югу. Немцы повернули на курс к глубоким норвежским фиордам. (З.М. Арванов «Подводной войны рядовые», Мурманск, 1979 г.стр. 84)

Изложенное адмиралами не соответствует действительности и является прямой фальсификацией. Разумеется, Лунин результаты торпедной атаки видеть не мог, лодка находилась на глубине, а торпеды прошли мимо цели, немцы их просто не заметили.

Торпедный залп «К-21»,как позже выяснилось, не был зафиксирован ни линкором «Тирпиц», ни кораблями сопровождения, и эскадра, вопреки многочисленным утверждениям, не поворачивала на обратный курс после атаки Лунина, а продолжала следовать тем же генеральным курсом, не сбавляя скорости.

Посланная Луниным радиограмма об атаке линкора была перехвачена и расшифрована.
Немцам стало ясно, что потерян решающий момент операции – внезапность. Через несколько часов по указанию командования эскадра повернула на обратный курс.

Именно к этому выводу пришёл Нарком ВМФ Адмирал флота Советского Союза
Н.Г.Кузнецов, что упорно игнорируют вышеназванные адмиралы вместе с автором книги.

Цитирую: «Фашистские корабли обнаружила подводная лодка «К-21» под командованием
Героя Советского Союза Н.А.Лунина. Лунин вышел в атаку, выпустив по «Тирпицу» четыре торпеды. Гитлеровское командование, обеспокоенное тем, что соединение их кораблей обнаружено английским самолётом и подводной лодкой через несколько часов
приказало своим кораблям повернуть на обратный курс».(Н.Г.Кузнецов. «Курсом к
Победе», Москва, 1987 г.стр.207)

Нарком ВМФ утверждает, что поворот на обратный курс эскадры вызван причиной её обнаружения, но отнюдь не повреждения линкора «Тирпиц».Он слишком уважал суровую и опасную службу подводников, чтобы при описании атаки «К-21» пройти мимо факта попадания торпеды в «Тирпиц» и потопления миноносца, если бы таковой действительно имел место.

После окончания войны наши бывшие союзники и противники на море проверили свои боевые счета по данным противоположной стороны. Появилась возможность проследить судьбу каждого транспорта, корабля, а также результаты боевой деятельности. У нас подобная работа открыто, на официальном уровне по понятным причинам до сих пор не произведена.

В середине девяностых некоторые профессиональные независимые исследователи получили доступ к документам зарубежных архивов и у нас.Обнаруженная реальность некоторых событий разрушила, наконец, мифы и легенды, созданные многие десятилетия назад.

В самом авторитетном журнале российских подводников «Подводный флот», № 11, 2004 г. Санкт- Петербург (официальный орган «Международной ассоциации общественных организаций ветеранов подводного флота и моряков-подводников) в статье капитана первого ранга, кандидата технических наук А.В.Платонова на стр.42 опубликованы сведения боевого пути ПЛ «К-21».

Цитирую: «К-21», срок службы 32,7 месяца, 12 боевых походов, 10 торпедных атак (35 торпед) в результате которых, возможно, потоплено несколько мотоботов. Артиллерийским огнём уничтожено два мотобота (35 брт). Шесть минных постановок (120 мин), предположительно на выставленных «К-21» минах погибло одно судно и один корабль. 5 июля 1942 года на линии остров Серё – остров Рольвсе четырёхторпедным залпом безрезультатно атакован германский линейный корабль «Тирпиц».

В истории военно-морских сражений в период второй мировой войны общепризнанной «атакой века» подводников всего мира считались те, которые завершались потоплением исключительно самых крупных надводных целей противника.

Сюда можно отнести потопление немецкой ПЛ U-29 английского авианосца "Корейджес", потопление японского авианосца "Синано" американской ПЛ "Арчер-Фиш"

Называть атаку подводной лодки «К-21» «атакой века», при которой все выпущенные торпеды по линкору прошли мимо цели, при всём глубоком уважении к автору книги, вряд ли уместно.

Сам Н.А.Лунин свою атаку так никогда не называл. Прерогатива этих двух громких слов среди советских подводников больше подходит к подводной лодке Балтийского флота «С-13», потопившей фашистский лайнер «В.Густлофф»

Бесспорно, командир «К-21» Н.А.Лунин – личность яркая, незаурядная, достойная глубокого уважения. Его решительная атака линкора, несмотря на исключительно
сильное охранение кораблями сопровождения - проявление большого мужества всего экипажа.

После войны, ему, опытнейшему моряку, конечно, нетрудно было, после соответствующего анализа, неоднократно убедиться, что его атака линкора вместе с эсминцем была безуспешной. Но обратного хода уже не было по политическим мотивам, не зависящим от него, и до конца своих дней Николай Александрович, находясь в зените славы, вынужден был нести глубоко в себе этот нелёгкий груз сомнительных победных реляций.

ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ АТАКУЮТ

Основной принцип тактики волчьих стай заключался в том, что все лодки группы должны одновременно атаковать ночью в надводном положении. Однако мы еще увидим, что если обстоятельства складывались удачно, они атаковали и днем. Атакуя из надводного положения, лодки оставались невидимыми для асдика, и до тех пор, пока все британские эскортные корабли не получили радар, немцы имели заметное преимущество. В апреле 1943 года Дениц понял, что теперь эскортные корабли имеют радар, однако он оснастил свои лодки приемниками радиолокационного излучения, которые подсказывали подводникам, есть ли рядом противник. Но Дениц не подозревал, что в апреле 1943 года наши корабли получили радар нового типа, который работал на волнах длиной 10 см. Немецкие приемники излучения его работу обнаружить не могли. Поэтому теперь некоторое преимущество оказалось на стороне группы В-7.

Тактика группы В-7 была простой - немедленно загонять под воду любую лодку, обнаруженную поблизости, и удерживать ее там как можно дольше. После того как лодка погрузится, в ход шли глубинные бомбы. Так как большинство лодок, угрожавших конвою ONS-5, находились слева по носу у него, на траверзе, и за кормой, Греттон расположил свои корабли так, чтобы использовать эту тактику наиболее эффективно.

«Дункан» занял место в ночном ордере за полчаса до того, как противник предпринял первую попытку атаковать ONS-5.

Первым обнаружил немецкую лодку корвет «Санфлауэр». Его командиром был канадец капитан-лейтенант Дж. Пломер (сегодня коммодор и командир авианосца «Бонавенчер»). До назначения командиром корвета он командовал тральщиком, и это был его первый поход в составе сил Западных Подходов.

«Санфлауэр» вместе с корветом «Сноуфлейк» всегда находился по левому борту конвоя. Эта пара настолько сработалась, что им почти не требовались сигналы, чтобы согласовать свои действия. Эта парочка настолько спелась, что иногда их называли «Сноуфлауэр» и «Санфлейк». Это могло привести к нешуточной путанице. Однажды в Ливерпуле, куда группа В-7 пришла вместе с конвоем SC-130, корветы отправились в Мерсей на ремонт. И вот как-то утром группа рабочих прибыла на «Санфлауэр» и начала перебирать испаритель.

Это было совершенно неожиданно, так как все, что с ним требовалось сделать, могла и должна была делать машинная команда корвета. Однако старший механик, хитрющий йоркширец, ничего не сказал и позволил рабочим завершить ремонт. Когда они закончили и попросили стармеха подписать ведомости, он увидел, что там стояло название «Санфлейк». А тем временем «Сноуфлейк» действительно пытался своими силами исправить серьезную поломку испарителя. Потом его командира вызвали в штаб и спросили, скоро ли он будет готов к выходу в море…

Незадолго до 20.00 радар «Санфлауэра» обнаружил какую-то цель на расстоянии 3800 ярдов. Корвет сразу повернул в эту сторону. Сначала дистанция сокращалась, потом начала опять увеличиваться, и лишь через 10 минут «Санфлауэр» снова стал догонять своего противника.

Когда корвет вышел в точку, где засек радаром лодку, она пропала. Но уже через пару минут асдик обнаружил ее под водой. Хотя оператор сомневался, лодка это или косяк рыбы, Пломер решил сбросить 2 глубинные бомбы, надеясь отпугнуть лодку, если это действительно она.

Когда глубинные бомбы полетели за борт, все море вокруг конвоя внезапно осветилось.

Пломер замысловато выругался.

Вахтенный офицер виновато объяснил: «Боюсь, сэр, вместе с бомбами мы сбросили плавучий пиропатрон».

Пломер рявкнул: «Какой хренов дурак это сделал?! Подводные лодки увидят нас за несколько миль. Мы должны вернуться и уничтожить его».

Первая попытка оказалась неудачной. Но во время второго захода корвет прошел правым бортом вплотную к пиропатрону, и кильватерная струя погасила огонь.

Пломер решил больше не задерживаться для поисков, так как мог слишком сильно отстать от конвоя. Учитывая количество подводных лодок, рыскающих вокруг, гораздо разумнее было немедленно вернуться на свое место. Кроме того, пока «Санфлауэр» возился с пиропатроном, лодка могла проскользнуть между ним и конвоем. Поэтому корвет полным ходом пошел на соединение с ONS-5.

В 22.45 «Дункан» установил радиолокационный контакт на расстоянии 3500 ярдов и сразу ринулся в атаку. Эсминцу удалось получить не очень надежный гидролокационный контакт на дистанции 1500 ярдов, который показывал, что лодка погрузилась. Это хотя бы подтвердило достоверность радиолокационного контакта. Но на дистанции 1100 ярдов лодка была потеряна. Греттон приказал сбросить одну глубинную бомбу, после чего повернул назад на свое место.

Но как только он сделал это, был получен новый радиолокационный контакт. Эсминец повернул и тут же увидел кильватерную струю подводной лодки. Когда до нее осталось 1100 ярдов, лодка погрузилась. Из-за вихрей в кильватерной струе асдик сумел засечь лодку лишь когда до нее осталось 500 ярдов. Эсминец сбросил серию из 10 глубинных бомб и повернул назад.

Хотя восстановить гидролокационный контакт с атакованной лодкой не удалось, был получен новый радиолокационный контакт. Поняв, что это может оказаться еще одна подводная лодка, Греттон приказал увеличить скорость и пошел на нее. Этот курс вел против ветра и волн, поэтому брызги летели выше мачты, но с «Дункана» все-таки ясно увидели лодку. Она погрузилась, когда до нее оставалось 3000 ярдов. Греттон снова сбросил в месте погружения лодки одну глубинную бомбу.

Он уже собирался вернуться к конвою, как был получен новый радиолокационный контакт, теперь на расстоянии 4000 ярдов. Греттон повернул «Дункан» на новый курс и полным ходом бросился на лодку. Она догоняла конвой, имея скорость около 12 узлов. Однако, когда дистанция сократилась до 1500 ярдов, немцы погрузились, поэтому «Дункан» уменьшил скорость до 15 узлов. Через пару минут эсминец прошел через масляное пятно диаметром около 50 ярдов. Оно указывало, что лодка ранее была повреждена, но «Дунканом» или «Санфлауэром» - непонятно. Был получен четкий гидролокационный контакт, и Греттон приказал сбросить серию из 10 глубинных бомб. Как только бомбометы выплюнули смертоносный груз в воздух, наблюдатели ясно увидели кильватерную струю лодки по левому крамболу.

Когда «Дункан» повернул, эхо переместилось за корму, поэтому Греттон развернул эсминец, намереваясь использовать хеджехог. Но каждый раз, когда он пытался атаковать, на дистанции 800 ярдов контакт пропадал, поэтому от намерения дать залп из хеджехога пришлось отказаться. Однако Греттон все-таки сбросил 2 глубинные бомбы и полным ходом пошел на свое место в строю.

Эта серия атак отняла у него 2 часа, примерно с 22.45 до 00.45. На время своего отсутствия Греттон приказал «Тэю» покинуть место за кормой ONS-5 и занять его место на левой раковине конвоя. Эсминец вернулся к конвою в 01.10, и «Тэй» перешел на свое место сзади.

Затем последовала небольшая передышка - после пятой попытки атаковать конвой. Шестую немцы предприняли в 01.32, однако ее сорвал корвет «Сноуфлейк».

«Сноуфлейком» командовал молодой австралиец лейтенант Г.Г. Честерман. С самого начала битвы он напряженно ждал, когда настанет его час.

Дул слабый западный ветер (3 балла), волна тоже была умеренной. Видимость стала хорошей. Находясь на левом траверзе конвоя, Честерман следовал вместе с ним со скоростью 6 узлов.

Впервые он узнал о появлении неподалеку подводной лодки, когда гидроакустики сообщили, что слышат что-то такое впереди. Получив приказ проверить контакт, Честерман увеличил скорость до 14 узлов и пошел в этом направлении. Через несколько минут радар обнаружил подводную лодку и почти в тот же самый момент она была замечена визуально на расстоянии 1300 ярдов. Лодка погружалась. Гидролокационный контакт был установлен практически сразу, и «Сноуфлейк» начал атаку.

Когда корвет находился в 200 ярдах от цели, он неожиданно круто рыскнул вправо.

«Какого хрена! - заорал Честерман. - Лево на борт! Лечь на прежний курс!»

Когда корабль повернул, лодка была обнаружена в 200 ярдах по левому траверзу. В суматохе, вызванной неожиданными изменениями курса, приказ сбросить глубинные бомбы просто забыли отдать. Почти сразу Честерман понял свою ошибку. Так как «Сноуфлейк» утерял контакт, он постарался занять позицию между лодкой и конвоем, сбросил 3 глубинные бомбы и повернул назад.

Через минуту был установлен гидроакустический контакт на расстоянии 2000 ярдов. Честерман пошел в атаку, но тут гидроакустики сообщили, что слышат шум винтов торпеды, а вскоре и сама торпеда показалась слева по борту, всего в 20 ярдах от корабля. Честерман немедленно дал предупреждение сиреной и по радиотелефону.

Через 5 минут он сбросил серию из 10 глубинных бомб на подводную лодку, но не был удовлетворен точностью атаки. Почти сразу гидролокационный контакт был восстановлен на дистанции 1400 ярдов. Честерман повернул влево и провел вторую атаку. Эту он счел достаточно точной, и его настроение немного поднялось.

Вскоре асдик обнаружил еще одну лодку за кормой, но оператор классифицировал контакт как сомнительный, и Честерман решил воздержаться от атаки. Всего он сбросил 23 глубинные бомбы, и обнаружение подводных лодок в самом начале перехода показывало, что ONS-5 предстоят затяжные тяжелые бои. Поэтому Честерман решил поберечь оставшиеся бомбы. Так как подводных лодок, которые могли угрожать конвою, корвет не засек, он пошел на соединение с ONS-5.

При первой же удобной возможности командир решил выяснить, почему корабль повернул вправо в критический момент первой атаки. Рулевой заявил, что получил приказ от вахтенного начальника, его поддержал радист. Вахтенный офицер все категорически отрицал. Он приказа не отдавал и вообще не виноват. Наконец было решено, что вахтенный начальник отдал приказ бомбометам правого борта, но рулевой принял его за команду поворачивать. К несчастью, переговорные трубы были расположены совсем рядом, и это вполне могло произойти.

За время атаки «Сноуфлейк» заметно отстал, поэтому капитан 2 ранга Греттон поставил «Дункан» на его место на левом траверзе конвоя. Когда корвет подошел, Греттон приказал ему занять прежнее место «Дункана», что «Сноуфлейк» сделал 29 апреля в 02.08.

Однако «Сноуфлейку» не пришлось задержаться там. Вскоре «Тэй», шедший сзади, сообщил, что готовится седьмая атака. «Тэй» получил надежный гидролокационный контакт и сбросил несколько глубинных бомб.

Тем временем в штабе Западных Подходов адмирал Хортон понял, что ONS-5 натолкнулся на большую группу подводных лодок. Он тоже предполагал, что за этими ночными атаками последуют новые, и примерно в 23.30 радировал командующему морскими силами на Ньюфаундленде: «Приказываю немедленно отправить 3-ю эскортную группу навстречу конвою ONS-5 со скоростью 15 узлов». Хортон намеревался использовать 3-ю эскортную группу в качестве группы поддержки для В-7. Эсминец «Ориби», сопровождавший конвой SC-127, входил в нее. Но эсминцы «Оффа» (капитан 1 ранга Дж. А. МакКой), «Пенн» и «Пантер» в это время стояли в Сент-Джонсе на Ньюфаундленде. Они вышли в море, как только был исправлен паропровод на «Оффе», то есть 29 апреля в 11.00.

Греттон получил копию радиограммы Хортона и обрадовался отправке подкреплений. Тем временем начало светать. С типичной для офицеров Королевского Флота скромностью Греттон писал: «Ночь выдалась довольно хлопотная, однако конвой остался цел. Я чувствовал, что мы можем обескуражить подводные лодки агрессивной ночной тактикой, поэтому они попытаются атаковать днем». Греттон считал, что если немцы будут атаковать, то сделают это после того, как окончательно рассветет. Поэтому 29 апреля в 02.16 он приказал перестроиться в дневной ордер.

Теперь ONS-5 выглядел так:

Вскоре после рассвета, в 03.20, капитан 2 ранга Греттон отправил фрегат «Тэй» провести поиск на расстояние 20 миль за кормой, чтобы обнаружить поврежденные лодки или те, что попытаются преследовать конвой. Кроме того, такое положение корабля позволяло делать еще одну засечку при пеленгации передач. Буквально через 15 минут ВЧ-пеленгатор сообщил, что примерно в 60 милях от конвоя подводная лодка ведет передачу. Греттон немедленно приказал эсминцу «Видетт» произвести поиск по пеленгу 260 градусов на расстояние 15 миль. «Видетт» вернулся через 2 часа, так ничего и не обнаружив.

В данный момент вторым судном в колонне № 4 шло американское судно «МакКизпорт». Оно несло 2000 тонн песка в качестве балласта в трюмах № 1, 2, 3 и 5. Конвой держал скорость 7 узлов.

На мостике в 05.30 находились старший помощник и третий помощник, а также 2 матроса в качестве наблюдателей. Еще один матрос стоял впередсмотрящим на полубаке. Военная команда находилась при орудии.

Небо было слегка облачным, но солнце светило ярко, и люди, находившиеся на мостике, видели все суда конвоя. Мягкий бриз дул с WSW, и хотя поверхность моря покрывала слабая рябь, оно было относительно спокойным после недавних штормов.

Когда наблюдатель на полубаке повернулся вправо, внимательно рассматривая поверхность, он мельком заметил длинный, тонкий черный предмет, выскочивший из воды примерно в 100 ярдах от судна и тут же скрывшийся под водой. Так как он не оставил никакого следа, сначала моряк подумал, что это была крупная рыба и потому не поднял тревоги.

Он все еще смотрел в ту же самую точку, как вдруг «МакКизпорт» весь содрогнулся, и прогремел сильный взрыв. Рулевой почувствовал, что в момент взрыва судно потеряло управление. Старший помощник немедленно скомандовал: «Полный вперед». Наблюдатель на полубаке, поняв, что «большая рыба» на самом дела была торпедой, повернулся вправо и увидел след второй торпеды, которая мчалась прямо на «МакКизпорт». На этот раз он успел дать предупреждение; впрочем, торпеда проскочила за кормой.

Шкипер, который отсыпался после ночной вахты, побежал вниз, чтобы выяснить размер повреждений. Торпеда попала в правый борт транспорта в районе таранной переборки у трюма № 1 под углом 45 градусов. Взрыв вырвал все бимсы, выбил крышки люков, разворотил обшивку. Доски в трюме загорелись было, но хлынувшая в пробоину вода тут же погасила огонь.

Слева от «МакКизпорта» шел транспорт «Барон Грэхем», на мостике которого дежурил старший помощник М. МакЛеллан. Когда после попадания торпеды «МакКизпорт» резко вильнул в сторону, Маклеллан, не зная, что он поврежден, выругался:

«Эти сраные американцы! Почему они не научатся управлять судном?» - спросил он у тех, кто слышал, а потом приготовился отдать приказ рулевому изменить курс, если «эти сраные американцы» подойдут слишком близко.

Позднее, когда он узнал правду, то извинился.

Через 5 минут после попадания носовая часть судна заполнилась водой до верхней палубы. Транспорт сел носом и начал крениться на левый борт. Через 45 минут крен уже составлял 20 градусов.

Как только прогремел взрыв, Греттон повел «Дункан» между колоннами. По пути он попытался выяснить, с какой стороны пришла торпеда. Однако все произошло настолько внезапно, что никто ничего не мог сказать. Однако когда он увидел вторую торпеду, которая прошла мимо «МакКизпорта» и взорвалась, исчерпав дальность хода, на левой раковине эсминца, он правильно решил, что атака была проведена с правого борта.

Прежде чем войти внутрь конвоя, Греттон приказал начать операцию «Артишок», но теперь отменил ее и приказал кораблям сопровождения снова занять свои места. Однако корвет «Сноуфлейк» он отправил за американским транспортом «Вест Максимус», который тащился в 5 милях за кормой конвоя. К этому времени траулер «Ноферн Гем» обнаружил лодку за кормой торпедированного судна и атаковал ее; «Дункан» устремился ему на помощь. После безрезультатных поисков Греттон приказал начать операцию «Обзервант» в предполагаемой точке пуска торпед.

Однако U-238 уже успела отойти в сторону от конвоя и сейчас двигалась на юго-запад, стараясь проскочить под кормой «Тэя». Взбешенные и расстроенные неудачными попытками ночных атак, U-258 и U-650, которая первой обнаружила конвой, сумели удержать контакт с ONS-5. Перед рассветом лодка вышла в голову, погрузилась и позволила конвою пройти над ней, оставшись незамеченной. Поднявшись на перископную глубину примерно в 05.30 лодка атаковала «МакКизпорт», который проходил совсем рядом. Были выпущены 2 торпеды.

После атаки глубинными бомбами «Ноферн Гем» потерял контакт. Операция «Обзервант» не дала результатов, а в 06.20 ВЧ-пеленгаторы засекли очередную радиопередачу. Греттон решил, что готовится новая атака, поэтому он приказал «Сноуфлейку», атаковавшему лодку рядом с отставшим транспортом, полным ходом возвращаться к конвою. «Тэй», державшийся чуть позади, получил такой же приказ.

«Сноуфлейк» с помощью асдика установил контакт в 06.05. Контакт был сомнительным, однако лодка могла угрожать «Вест Максимусу», поэтому он сбросил одну глубинную бомбу, когда проходил сквозь массу плавающих обломков с «МакКизпорта». Через 10 минут асдик корвета обнаружил новую цель на расстоянии 1200 ярдов. Это эхо наверняка принадлежало подводной лодке, поэтому корвет бросился туда и сбросил 2 глубинные бомбы. Через несколько минут оон восстановил контакт, но теперь цель оказалась далеко за кормой «Вест Максимуса». Честерман по-прежнему боялся преждевременно израсходовать глубинные бомбы, поэтому он решил не атаковать.

В 06.15 шкипер «МакКизпорта» был вынужден признать, что его судно обречено, и отдал приказ команде покинуть его. 43 офицера и матроса и 23 человека военной команды во главе с энсайном Ирвингом Г. Смитом имели 4 шлюпки и 1 спасательный плотик, на которых им полагалось ждать прибытия траулера.

Однако покинуть судно оказалось непросто. Спасательные сети были выброшены за борт до спуска шлюпок, и те запутались в сетях. Наконец капитан приказал срезать одну сеть. Эти сети из спасательных превратились в настоящие силки. Корабль накренился так сильно, что люди путались в них. Одного из моряков пришлось буквально вырезать из сети, чтобы он не утонул вместе с судном. Несколько человек сорвались в воду. Один из них не оправился от шока и на следующий день скончался на борту «Ноферн Гем». Это был единственный погибший из всего экипажа «МакКизпорта».

Позднее капитан хвалил поведение экипажа с момента попадания торпеды и того, как их подобрал траулер. Однако самое большое впечатление произвели матросы военной команды. Эти люди, многие из которых были еще просто мальчишками, оставались на своих постах, пока капитан не приказал покинуть судно. Но даже после этого они не двинулись, пока их собственный командир не подтвердил приказ. Старший помощник сказал про них: «Это была прекрасная молодежь».

Пока происходило все это, подошел «Дункан», и капитан 2 ранга Греттон через мегафон напомнил шкиперу, чтобы тот уничтожил секретные документы. Но шкипер уже выкинул их за борт в специальной сумке.

Примерно через час подошел «Ноферн Гем» и подобрал спасшихся. «МакКизпорт» вроде бы не собирался тонуть немедленно, поэтому «Ноферн Гем» попытался ускорить процесс артогнем. Шкипер сообщил командиру траулера, что он утопил шифровальные книги, но забыл походные карты и бортжурнал. Однако «Ноферн Гем» быстро выяснил, что с транспортом ему не справиться, и сообщил об этом на «Дункан». К несчастью, его сигнал не удалось расшифровать, поэтому лишь когда траулер вернулся к конвою, Греттон узнал, что «МакКизпорт» все еще держится на воде. Он не рискнул оставить судно там, где его могли обнаружить подводные лодки. Ведь забрав карты, немцы могли выяснить, где им лучше ждать ONS-5. Поэтому Греттон приказал «Тэю» вернуться и добить транспорт. «Тэй» выполнил приказ и вернулся еще до наступления темноты.

В течение утра ВЧ-пеленгаторы обнаружили 3 или 4 немецкие лодки, которые преследовали конвой. «Тэй» и «Видетт» произвели поиск в указанных направлениях, но ни одной не заметили.

Утром видимость ухудшилась, во второй половине дня примерно на час улучшилась, и все радиопередачи прекратились. Погода стала стремительно ухудшаться, причем портилась она очень быстро. ONS-5 пока еще находился в пределах радиуса действия «Каталин» и «Либерейторов» из Исландии, которые продолжали вести поиск подводных лодок. Однако вскоре состояние погоды вынудило отозвать все самолеты.

Ближе к вечеру налетел встречный шторм, и сразу огромные волны расшвыряли корабли ONS-5 в разные стороны. Опять конвой столкнулся с огромными трудностями при попытках сохранить строй. То и дело транспорты передавали, что не могут управляться. Однако они продолжали упрямо двигаться навстречу ветру и волнам. Каким-то чудом им удалось избежать столкновений.

В 16.30 возобновились передачи с подводных лодок. Вскоре выяснилось, что 2 лодки пытаются выйти в голову конвою. Одна шла на левом траверзе навстречу волне, а другая пока находилась на левой раковине. Греттон сразу отправил «Санфлауэр» за первой из них.

Корвет дал полный ход, и капитан-лейтенант Пломер отправил молодого гардемарина Полларда в воронье гнездо, чтобы вести наблюдение. Корвет прыгал под ударами огромных волн, пока не налетел на особенно высокую. Темно-зеленый вал прокатился по палубе, и корабль просто остановился, но потом снова рванулся вперед. На мостике вахтенный офицер и наблюдатели оказались по пояс в воде.

«Эта была особенно большой!» - крикнул вахтенный офицер Пломеру, но прежде чем капитан успел ответить, раздался крик из вороньего гнезда.

«Поллард что-то заметил!» - воскликнул Пломер. Когда он посмотрел наверх, то обнаружил, что гардемарин никуда не указывает. Вместо этого он перегнулся через обвес и выкрикивает что-то невнятное. Пломер ничего не мог разобрать сквозь вой ветра и плеск волн.

«Что там, Поллард?! - наконец крикнул он.

Спустя некоторое время донесся ответ гардемарина: «Воронье гнездо полно воды, сэр».

Пломер уставился на вахтенного офицера.

«Он действительно сказал, что воронье гнездо полно воды?»

«Да, сэр».

«Но этого не может быть! Ведь раньше такого никогда не случалось, не так ли?»

«Нет, сэр. Но это действительно была чудовищная волна».

Пломер сложил ладони рупором и крикнул: «Вам лучше спуститься вниз, Поллард».

«Все в порядке, сэр. Немного мокро, но в остальном нормально».

Когда потом гардемарин спустился, оказалось, что он ничуть не преувеличивал. От пяток и до пояса он промок насквозь.

После этого Пломер решил снизить скорость.

«Санфлауэр» ничего не обнаружил, но поскольку где-то рядом затаилась подлодка, Пломер решил сбросить серию из 5 глубинных бомб, чтобы запугать немцев хотя бы на время. Пройдя 12 миль, он повернул обратно к конвою.

В течение следующих 7 часов англичане не слышали ни одной передачи противника.

Тем временем эсминец «Ориби», который шел на помощь группе В-7, также был вынужден снизить скорость, и к 13.30 он не мог дать более 11 узлов. Вдобавок на нем сломался гирокомпас, поэтому Греттон решил дать ему радиопеленг на «Дункан». Эсминец присоединился к конвою в 23.00.

Как раз когда подходил «Ориби», «Тэй», оставшийся в 50 милях позади конвоя, сообщил, что атакован подводной лодкой. Чтобы получше приготовиться к новой беспокойной ночи, Греттон тщательно обдумал ситуацию и решил, что атака последует с носовых курсовых углов. Поэтому он пометил «Санфлауэр» на левом крамболе, «Дункан» впереди конвоя, а «Видетт» - на правом крамболе.

В 23.07 «Дункан» перехватил передачу, указывающую, что подводная лодка находится совсем недалеко от конвоя, и пеленг составлял всего 5 градусов от линии курса. Он сразу предупредил эскортные корабли и, подождав полчаса, сбросил глубинные бомбы, так как лодка должна была теперь находиться вплотную к нему. Через 5 минут после взрывов бомб, асдик «Дункана» обнаружил лодку на расстоянии 1100 ярдов. Греттон пошел на нее, но контакт пропал. Эсминец все-таки сбросил еще одну серию бомб. Судя по всему, эта тактика оказалась успешной, так как подводная лодка в атаку не вышла.

Почти сразу после этого была поймана передача лодки, находившейся на левом траверзе. Передав информацию на «Санфлауэр», Греттон приказал корвету сбросить глубинные бомбы. И опять после этого никто не попытался атаковать конвой.

Больше до конца ночи новых контактов с лодками не было, не было и других происшествий. Греттон не предполагал, что Дениц может отозвать свои лодки, поэтому приказал кораблям сопровождения перестроиться в дневной ордер раньше, чем обычно, чтобы приготовиться к атакам на рассвете. Но ONS-5 никто не потревожил.

Утром 30 апреля погода несколько улучшилась, и в 04.45 радиомаяк вывел к конвою патрульный «Либерейтор». Однако самолет не смог оставаться с ними. Хотя море и ветер успокоились, видимость заметно сократилась.

Улучшение погоды оказалось очень кстати, причем по двум причинам. Прежде всего, эсминец «Ориби» был, как говорят моряки, «коротконогим». Это означало, что ему не хватит топлива, чтобы пересечь Атлантику, гоняясь при этом за подводными лодками. Он прибыл на встречу с ONS-5, имея всего половину запаса нефти, так как сопровождал другой конвой перед тем, как пришел приказ присоединиться к группе В-7. Поэтому ему срочно требовалась дозаправка.

После заправки «Дункана» 27 апреля погода и стычки с подводными лодками сделали невозможными новые заправки. Самому «Дункану» и паре корветов также требовалась дозаправка, и теперь погода сделала эту операцию возможной. Греттон надеялся, что все корабли успеют принять топливо. Так как «Ориби» находился в самом сложном положении, он приказал ему идти к «Бритиш леди». Однако дела пошли не так гладко, как хотелось бы. Когда «Ориби» закончил заправку, погода снова ухудшилось, и остальным кораблям пришлось терпеть дальше.

Второй причиной было то, что у одного из моряков «Дункана» начались острые боли в животе. Врач определил воспаление аппендикса, требовалась срочная операция, иначе был возможен летальный исход. Эсминцы не имели операционных палат, а самый подходящий стол стоял в каюте командира.

Канадец лейтенант Кэмпбелл, который служил врачом на «Дункане», объяснил, что ему требуется капитан-лейтенанту Э.У. Моргану, офицеру-акустику. Морган был старшим помощником Греттона.

«Мне требуется помощь, - сказал врач. - Вы согласны?»

Морган ответил: «Конечно. Не в первый ведь раз».

«Хорошо. Но нам потребуется еще анестезиолог. Что вы скажете?»

Морган немного задумался.

«Ну, если вы так говорите», - ухмыльнулся Кэмпбелл.

Итак, был вызван мясник, а потом два офицера, мясник и личный вестовой командира мистер Харви начали драить командирский стол раствором карболки. После этого стол застелили самой чистой простыней. Конечно, такая стерилизация совсем не отвечала госпитальным стандартам, однако они сделали все, что могли.

С камбуза принесли бак кипятка, врач и акустик тщательно вымылись, а когда все было готово, пациента привели в командирскую каюту и уложили на стол.

Хирург проинструктировал мясника, как следует давать наркоз. Он сказал: «Вы должны очень внимательно следить за дозой. Если вы дадите слишком много, он умрет, а если слишком мало - придет в себя и будет орать. Следите как можно внимательней».

Мясник сказал, что все понял и встал у головы пациента.

«Готовы?» - спросил Кэмпбелл у Моргана, взяв скальпель.

Готовы», - кивнул Морган.

Доктор протер спиртом кожу на животе моряка, а потом решительным движением взрезал живот.

В этот момент Морган и мясник невольно вскрикнули от удивления и испуга. Когда скальпель погрузился вглубь тела, колени пациента подпрыгнули вверх, словно ему стало невыносимо больно.

«Черт! - ругнулся Кэмпбелл и придавил колени обратно. - Мы должны были привязать ему ноги. Парни, я виноват. Я должен был предупредить вас. Больше это не повторится. Просто это нормальный рефлекс на первый разрез».

«Вау! - воскликнул мясник. - А я подумал, что он не отключился».

«Нет, с ним все о’кей, - ответил хирург. - Продолжайте следить. Вы все делаете прекрасно».

Еще один быстрый разрез поперек первого, и Кэмпбелл наложил зажимы на сосуды. Потом потребовал от Моргана поставить тампоны и, наконец, вытащил аппендикс.

«Еще час - и он бы умер от перитонита, так как аппендикс должен был вот-вот прорваться», - сказал врач.

Морган внимательно посмотрел на удаленный отрезок кишки, который имел багрово-зеленую окраску. Он уже собирался что-то сказать по этому поводу, как вдруг хирург резко крикнул:

«Дайте ему больше наркоза! Он приходит в себя!»

Посмотрев на мясника, Морган понял, что тот временно забыл о своих обязанностях анестезиолога и разглядывает потроха пациента заинтересованным взглядом профессионала.

«Виноват, сэр, - опомнился мясник. - Не правда ли, смешно. Они совсем как свинячьи кишки!»

После этого никаких осечек уже не было. Зажимы и тампоны были убраны, а рана зашита. Они положили матроса на командирскую постель, которая в походе не использовалась, так как Греттон спал в своей походной каюте на мостике, и вернулись в кают-компанию.

Пока они спасали жинь матроса, «Ноферн Гем» исполнял более печальную обязанность. Как мы помним, один из моряков «МакКизпорта» сорвался в море с сети и ночью скончался. Поэтому в 11.30 были назначены похороны. По приказу коммодора все суда приспустили флаги до половины, хотя многие не знали, почему это делается. Это был единственный знак уважения покойному со стороны товарищей, так как на спасательных траулерах нет памятных венков.

Во второй половине дня ветер продолжал усиливаться, и к 19.00 он снова превратился в шторм. Греттон приказал опять перестроиться в ночной ордер, а «Ориби» должен был держаться позади конвоя.

В 19.05 ВЧ-пеленгатор «Ориби» засек передачу с подводной лодки в 15 милях от конвоя. Эсминец дал 20 узлов и помчался проверять, кто там. Однако он никого не нашел и вернулся, заняв место на правом крамболе ONS-5. Через 2 часа он снова отправился на поиски, но и на этот раз ему повезло не больше.

Было совершенно ясно, что несколько подводных лодок по-прежнему держатся рядом, но рискнут ли они атаковать из надводного положения во время шторма, борясь с высокими волнами, - оставалось непонятным. Греттон этого не знал. Ответ дал «Сноуфлейк». В 23.05 он установил радиолокационный контакт на расстоянии 3300 ярдов, совсем рядом с «Санфлауэром». Капитан-лейтенант Честерман немедленно повернул туда и увеличил скорость, но, к его изумлению, дистанция начала увеличиваться.

Нагнувшись к переговорной трубе, он крикнул в машинное отделение: «Мы гонимся за подводной лодкой, и она уходит». Не успел он кончить, как «Сноуфлейк» буквально прыгнул вперед, и дистанция стала сокращаться.

Через 10 минут она уже не превышала полмили, и Честерман приказал выпустить осветительный снаряд. Море залил пронзительный белый свет, и подводная лодка стала видна совершенно отчетливо; 102-мм орудие и эрликоны корвета открыли огонь по ней. Стрельба была довольно точной, и немцы предпочли спешно погрузиться. Асдик «Сноуфлейка» ничего не обнаружил, поэтому была сброшена только одна глубинная бомба. После этого корвет повернул назад к конвою.

Пока «Сноуфлейк» загонял лодку под воду, ВЧ-пеленгатор «Дункана» засек «очень близкую» передачу. Греттон немедленно приказал «Видетту» сбросить глубинные бомбы, а через полчаса и сам сбросил 2 штуки. Это было рискованным занятием, так как максимальная скорость при такой волне не превышала 9 узлов, и корабль едва успевал выйти из «зоны эффективного поражения». Греттон также приказал «Пинку», который находился на левой раковине конвоя, сбросить серию бомб в 00.15, так как, по его расчетам, именно в это время там должна была оказаться лодка, атакованная «Сноуфлейком».

Эта беспокоящая тактика, судя по всему, оказалась очень действенной. Греттон позднее писал: «В течение всей ночи конвой не подвергся ни одной атаке. Больше мы не слышали ни одной передачи рядом с ним». Впрочем, и в последующие 3 дня никто не вел передачи поблизости от конвоя.

Упорство, с которым подводные лодки гнались за ONS-5, должно было опровергнуть высказывания «экспертов», которые твердили, что моральный дух немецких подводников пошатнулся. На самом деле он мог вызвать только восхищение. Тем не менее погода и неослабная бдительность кораблей сопровождения оказались слишком трудным препятствием для группы «Штар». На следующий день, 1 мая, она потеряла контакт с ONS-5. Вечером адмирал Дениц приказал прекратить погоню, но лишь на время, как мы еще увидим.

Из книги Подводная война. Хроника морских сражений. 1939-1945 автора Пиллар Леон

Глава 1 Подводные лодки на момент объявления войны Германия освобождается от условий Версальского договора В 1935 году в Германии по настоянию Гитлера и в нарушение соответствующих положений Версальского договора началось создание армии и новых военно-морских сил.

Из книги В схватке с «волчьими стаями». Эсминцы США: война в Атлантике автора Роско Теодор

Глава 7 Подводные лодки в Средиземном море (1940-1942)

Из книги Подводные лодки Его Величества автора Кемп Пол

Глава 11 Подводные лодки у Алеутских островов В 1867 году Аляска была продана русскими американцам за 7 200 000 американских долларов. Этот «ящик со льдом» и его продолжение, архипелаг Алеутских островов, начиная с 1937 года стали важным стратегическим объектом.Гряда островов

Из книги Самая жестокая битва автора Сет Рональд

Глава 13 Советские подводные лодки На 22 июня 1941 года, день вторжения германской армии в Россию, СССР располагал самым большим в мире подводным флотом: 218 подлодок, из которых 205 было в исправном состоянии, кроме того, 91 лодка находилась в стадии постройки или на

Из книги Война на море. 1939-1945 автора Руге Фридрих

Глава 15 Советские подводные лодки в Черном море Севастополь На верфи в бухте Северная подводные лодки стояли на якоре. Сама верфь была окружена известняковыми холмами, изрезанными фортами и бункерами: Инкерман, горный хребет Сапун-горы, Малахов курган. Вице-адмирал

Из книги Боевые действия подводных лодок США во второй мировой войне автора Роско Теодор

Глава 16 Подводные лодки устанавливают сообщение между Европой и Дальним Востоком Сразу после начала боевых действий между Японией и США Гитлер продумал обеспечение сообщения со своим новым союзником. Однако было невозможно обеспечить сообщение по дорогам, так как

Из книги автора

Итальянские подводные лодки На совещании 8 февраля 1943 года в Берлине подробно обсуждался вопрос о необходимых для продолжения войны видах сырья. «Нужно посылать подводные лодки, – говорил Дёниц. – Итальянские лодки больше чем наши. Торговый тоннаж судов противника,

Из книги автора

Глава 20 Подводные лодки в Средиземном море (с января 1943 по август 1944 года) После успеха операции «Торч» в ноябре 1942 года начался марш на Тунис. Немцы высаживали подразделения на мысе Бон, который делит Средиземное море, в то время как 8-я британская армия, которая

Из книги автора

Польские подводные лодки Польские подводные лодки в Средиземном море были действительно активны, лодка Sokol (Б. Карниский) патрулировала там с лета 1941 года. При бомбардировке Мальты в марте 1942 года она чуть не была потоплена, но тем не менее провела несколько атак в

Из книги автора

Глава 21 Французские подводные лодки снова вступают в борьбу В течение двух лет между перемирием и наступлением союзников в Северной Африке французский подводный флот был разделен на две части. Одни продолжили борьбу с немцами, принимали активное участие в различных

Из книги автора

Подводные лодки атакуют Нью-Йорк Несмотря на затишье в подводной войне, для Атлантического флота День Благодарения 1944 года не стал праздником. Если жители восточного побережья хотели знать, почему береговая охрана находится в состоянии повышенной готовности, им

Из книги автора

Глава 6. Подводные лодки и противолодочные силы А сейчас мы должны ненадолго оставить подводные лодки и посмотреть, что в это время происходило в Англии. Там полным ходом шло выполнение чрезвычайной военной кораблестроительной программы, и появилось множество новых

Из книги автора

Глава 10 ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ ПОЯВЛЯЮТСЯ СНОВА Мистер Р.Э. Шербрук поступил на службу в торговый флот в 1922 году учеником, а через 7 лет он был зачислен в Королевский военно-морской резерв в звании суб-лейтенанта. Он начал военную подготовку на тральщиках, но потом был переведен

Из книги автора

Подводные лодки В то время как на Средиземном море ход событий принял критический для «оси» оборот, борьба против британского судоходства продолжалась зимой с прежним успехом, а весной 1941 г. даже с большим, чем прежде, причем результаты, достигнутые путем применения

Из книги автора

Из книги автора

Глава XXI. Подводные лодки поддерживают операции флота Как указывалось в одной из предыдущих глав, метод поддержки подводными лодками наступательных операций флота был разработан еще тогда, когда были захвачены острова Гилберта. Сторожевой дозор лодок в бою за Мидуэй,